Если бы я мог рассчитывать, что эта книга будет прочтена всеми интересующимися психологией, то я был бы готов к тому, что уже на этом месте часть читателей остановится и не последует далее, ибо здесь первое применение психоанализа. Для большинства философски образованных людей идея психического, которое одновременно не было бы сознательным, до такой степени непонятна, что представляется им абсурдной и несовместимой с простой логикой. Это происходит, полагаю я, оттого, что они никогда не изучали относящихся сюда феноменов гипноза и сновидений, которыене говоря уж о всей области патологическогопринуждают к пониманию в духе психоанализа. Однако их психология сознания никогда не способна разрешить проблемы сновидения и гипноза.
Быть сознательнымэто прежде всего чисто написательный термин, который опирается на самое непосредственное и надежное восприятие. Опыт показывает нам далее, что психический элемент, например, представление, обыкновенно не бывает длительно сознательным. Наоборот, характерным является то что состояние сознательности быстро проходит;представление в данный момент сознательное, в следующее мгновение перестает быть таковым, однако может вновь стать сознательным при известных, легко достижимых условиях. Каким оно было в промежуточный период, мы не знаем;можно сказать, что оно было скрытым(латент), подразумевается под этим то, что оно в любой момент способно было стать сознательным. Если мы скажем, что оно было бессознательным, мы также дадим правильное описание. Это бессознательное в таком случае совпадает со скрыто и потенциально сознательным.
Правда, философы возразили бы нам:нет, термин <бессознательное> не может иметь здесь применения;пока представление находилось в скрытом состоянии, оно вообще не было психическим. Но если бы уже в этом месте мы стали возражать им, то затеяли бы совершенно бесплодный спор о словах.
К термину или понятию бессознательного мы пришли другим путем, путем разработки опыта, в котором большую роль играет душевная динамика. Мы видели, то есть вынуждены были признать, что существуют весьма напряженные душевные процессы или представленияздесь прежде всего приходиться иметь дело с некоторым количественным, т. е. экономическим моментом, которые могут иметь такие же последствия для душевной жизни, как и все другие представления, между прочим, и такие последствия, которые могут быть осознанны опятьтаки как представления, хотя в действительности и не становятся сознательными. Нет необходимости подробно повторять то, о чем часто говорилось. Достаточно сказать:здесь начинается психоаналитическая теория, которая утверждает, что такие представления не становятся сознательными потому, что им противодействует известная сила, что без этого они могли бы стать сознательными, и тогда мы увидели бы, как мало они отличаются от остальных общепризнанных психических элементов. Эта теория оказывается неопровержимой благодаря тому, что в психоаналитической технике нашлись средства, с помощью которых можно устранить противодействующую силу и довести соответствующие представления до сознания. Состояние, в котором они находились до осознания, мы называем вытеснением, а сила, приведшая к вытеснению и поддерживавшая его, ощущается нами во время нашей психоаналитической работы как сопротивление.
Понятие бессознательного мы, таким образом, получаем изучение о вытеснении. Вытесненное мы рассматриваем как типичный пример бессознательного. Мы видим, однако, что есть двоякое бессознательное:скрытое, но способное стать сознательным, и вытесненное, которое само по себе и без дальнейшего не может стать сознательным. Наше знакомство с психической динамикой не может не оказать влияние на номенклатуру и описание. Скрытое бессознательное, являющееся таковым только в описательном, но не в динамическом смысле, называется нами предсознательным;термин <бессознательное> мы применяем только к вытесненному динамическому бессознательному;таким образом, мы имеем теперь три термина:>сознательное>, >предсознательное> и <бессознательное>, смысл которых, уже не только чисто описательный. Предсознательное предполагается нами стоящим гораздо ближе к сознательному, чем бессознательное, а т. к. бессознательное мы назвали психическим, мы тем более назовем так и скрытое предсознательное. Почему бы нам, однако, оставаясь в полном согласии с философами и сохраняя последовательность, не отделить от сознательнопсихического как предсознательное, так и бессознательное?Философы предложили бы нам тогда рассматривать и предсознательное и бессознательное как два рода или две ступени психоидного и единение было бы достигнуто. Однако результатом этого были бы бесконечные трудности для изложения, а единственно значительный факт, что психоиды эти почти во всем остальном совпадают с признанно психическим, был бы оттеснен на задний план изза предубеждения, возникшего еще в то время, когда не знали этих психоидов или самого существенного в них. Таким образом, мы с большим удобством можем обходиться нашими тремя терминами, если только не станем упускать из виду, что в описательном смысле существует двоякое бессознательное, в динамическом же только одно. В некоторых случаях, когда изложение преследует особые цели, этим различием можно пренебречь, в других же случаях оно, конечно, совершенно необходимо. Вообще же мы достаточно привыкли к двойственному смыслу бессознательного и хорошо с ним справлялись. Избежать этой двойственности, поскольку я могу судить, невозможно;различие между сознательным и бессознательным есть в конечном счете вопрос восприятия, на который приходиться отвечать или да или нет, самый же акт восприятия не дает никаких указаний на то, почему чтолибо воспринимается или не воспринимается. Мы не вправе жаловаться на то, что динамическое в явлении может быть выражено только двусмысленно.
В дальнейшем развитии психоаналитической работы выясняется, однако, что и эти различия оказывается неисчерпывающимися, практически недостаточными. Из числа положений, служащих тому доказательством, приведем решающее. Мы создали себе представление о связной организации душевных процессов в одной личности и обозначаем его как Я этой личности. Это Я связано с сознанием, что оно господствует над побуждениями к движению, т. е. к вынесению возбуждений во внешний мир. Это та душевная инстанция, которая контролирует все частные процессы, которая ночью отходит ко сну и все же руководит цензурой сновидений.
Из этого Я исходит также вытеснение, благодаря которому известные душевные побуждения подлежат исключению не только из сознания, но также из других областей значимости и деятельности. Это устраненное путем вытаснения в анализе противопоставляет себя Я, и анализ стоит перед задачей устранить сопротивление, производимое Я по отношению к общению с вытесненным. Во время анализа мы наблюдаем, как больной, если ему ставятся известные задачи, попадает в затруднительное положение;его ассоциации прекращаются, как только они должны приблизится к вытесненному. Тогда мы говорим ему, что он находится во власти сопротивления, но сам он ничего не знает о нем, и даже в том случае, когда на основании чувства неудовольствия он должен догадываться, что в нем действует какоето сопротивление, он всеже не умеет ни назвать ни указать его. Но так как сопротивление, несомненно, исходит из его Я и подлежит последнему, то мы оказываемся в неожиданном положении. Мы нашли в самом Я нечто такое, что тоже бессознательно и проявляется подобно вытесненному, т. е. оказывает сильное действие, не переходя в сознание, и для осознания чего требуется особая работа.
Следствием такого наблюдения для аналитической практики является то, что мы попадаем в бесконечное множество затруднений и неясностей, если только хотим придерживаться привычных способов выражения, например, если хотим свести явление невроза к конфликту между сознанием и бессознательным. Исходя из нашей теории структурных отношений душевной жизни, мы должны такое противопоставление заменить другим, а именно цельному Я противопоставить отколовшееся от него вытесненное. Однако следствия из нашего понимания бессознательного еще более значительны. Знакомство с динамикой внесло первую поправку, структурная теория вносит вторую. Мы приходим к выводу, что бессознательное не совпадает с вытесненным;остается верным, что вытесненное бессознательно, но не все бессознательное есть вытесненное. Даже часть Я (один Бог ведает, насколько важная часть Я может быть бессознательной), без всякого сомнения, бессознательна. И это бессознательное Я не есть скрытое в смысле предсознательного, иначе его нельзя было бы сделать активным без сознания и само сознание не представляло столько трудностей. Когда мы, таким образом, стоим перед необходимостью признания третьего, невытесненного бессознательного, то нам приходиться признать, что характер бессознательного теряет для нас свое значение. Он обращается в многосмысленное качество, не позволяющее широких и не пререкаемых выводов, для которых нам хотелось его использовать. Тем не менее нужно остерегаться пренебрегать им, т. к. в конце концов свойства бессознательности и сознательности является единственным светочем во тьме психологии глубин.
Похожие материалы:
Фрейд З. "Я и Оно"
Фрейд З. "Основные психологические теории в психоанализе. Очерк истории психоанализа"
Сообщения
